Что посеешь…

Все чаще и чаще на заседаниях комиссии по делам несовершеннолетних приходится с горечью слышать жалобы родителей на своих детей, на которых они якобы потратили лучшие годы жизни, кучу денег и сил, и которые отплатили им такой «черной неблагодарностью», как непослушание, воровство, хулиганство, употребление спиртных напитков и прочие «нехорошие излишества». «Ну чего ему не хватало?! Компьютер, ноутбук, планшет, айфон, велосипед, шмотки, деньги карманные всегда есть, репетиторы самые лучшие, каникулы за границей, холодильник полный. Что еще?! За что?» — порой почти в истерике кричат родители. Слушаю их и вспоминаю Рокфеллера, который выставил счет своим уже взрослым детям за все те годы, когда он их поил и кормил, и понимаю, что как-то неправильно это всё, не по-нашенски, что ли. Ведь, как говорит Михаил Задорнов, это «у них там» наследники, а у нас — дети. И странная закономерность: если раньше мы, как правило, рассматривали материалы на детей из так называемых неблагополучных семей, чему находили объяснение — отсутствие контроля и внимания, недостаток денег, желание иметь то же, что и сверстники — то теперь все чаще наблюдаем отпрысков «хороших» родителей. Задаемся вопросом, почему так, и не находим правильного ответа, но точно понимаем, что нужно сожалеть не о потерянных годах и средствах, а о том, что, видимо, по-другому нужно было воспитывать своих детей, другие ценности им прививать, где материальные — на последнем месте. И тогда, возможно, не пришлось бы в отчаянии кричать: «Я больше не могу! Делайте с ним, что хотите! Меня он уже не слушается и мне не подчиняется! Забирайте!» И как апогей: на заседании суда, где пятнадцатилетнего сына судили за серию краж, мать отказалась его защищать, добавив, что, пока он будет в колонии, она с младшими детьми хоть поживет спокойно. Занавес. Даже видавшие виды судья и прокурор замолчали.

Детей дает Бог. И дает он нам их на время, чтобы потом спросить за них. Когда мы это поймем, то не будем питать ложных иллюзий и скорбеть от обиды на них. Мол, потратили на детей всю жизнь, силы, а получили вовсе не то, что хотели. Получили то, что заслужили сами. Это же так очевидно. Мы привыкли сами всё и всегда решать за наших детей. Это нам кажется правильным, чтобы у ребенка было всё так, как хочется нам. Как часто мы задумываемся над тем, кто они, наши дети? Продолжение нас? Наша собственность? Или, того хуже, материал для реализации тех проектов и амбиций, которые не удалось воплотить в своей жизни нам? Зачастую мы не стремимся (да нам просто некогда!) разглядеть особенности характера своих детей, а чаще пытаемся любой ценой их переделать «под себя» или навязать что-то совсем несвойственное. То же можно сказать и о способностях. Если у ребенка талант художника, а из него хотят любой ценой сделать математика только потому, что папа у него — профессор мехмата, можно очень сильно навредить. Или когда ребенка «поступают» в БНТУ только потому, что там завкафедрой родная тетя, — и не важно, что мальчик в чистом виде гуманитарий, а БНТУ — технический ВУЗ.

Счастливы те,

кто вложит в руки своих детей нужные книги

и нужный «меч»…

Как-то на одном из совещаний, где, среди прочих, обсуждались вопросы и профориентации детей, руководитель районного учреждения культуры рассказывала о девочке, которая много лет успешно занималась вокалом, отлично танцевала, талант артистический имела в этой области просто сумасшедший, собиралась поступать в университет культуры. Однако, мама девочки, узнав о намерении дочери, пришла и категорически заявила директору учреждения: «Не смейте «обрабатывать» мою дочь и внушать ей пустые мечтания. Да, она хорошо поет и танцует, ей это нравится, она талантлива и душа ее лежит к искусству. Ничего не имею против этого в качестве хобби. Но на кусок хлеба этим не заработаешь. Поступать она будет «на бухгалтера». И хорошо если всё хорошо, как говорится, стерпится — слюбится. Но может случиться и так, что будет этот ребенок с 8 до 17 ходить «в присутствие», тратить третью часть своей жизни на ненавистные цифры, всё глубже погружаясь в тоску и неудовлетворенность. Потому как еще в Библии точно сказано о судьбе того, кто зарывает свой талант в землю. Да и тому, кто помогает его зарыть, тоже приходится несладко. Каково это, услышать от своего ребенка горький упрек в том, что «вы, родители, сломали мою жизнь»?!

Вспоминаю об этом сейчас не случайно, а в связи с анализом поступающих в комиссию уведомлений из учебных заведений об отчислении из них наших выпускников. Часто в общении с такими детьми тет-а-тет, без родителей, вопящих: «Чего тебе не хватало? Бюджет, общежитие, метро рядом?!», слышу: «Я не хочу этим заниматься. Это не мое. Я хочу чинить машины, быть механиком, мне не нужен БГУ, я хочу учиться в автомеханическом. И буду там учиться на следующий год». И далеко не всем родителям удается объяснить, что хороший автослесарь или механик, который ЛЮБИТ то, чем занимается, который в старом гараже из ржавого «Запорожца» способен создать почти гоночный «болид», и к которому «на покраску» очередь на два года, будет зарабатывать уж точно не меньше, чем выпускник филфака БГУ. Потому что стереотип о том, что каждая уважающая себя семья должна всеми правдами и неправдами дать ребенку высшее образование, у нас неискореним. А еще у нас на учете в отделе занятости сейчас состоит несовершеннолетний, отказавшийся от получения прокормившего бы его образования, который в анкете написал: «Хочу заниматься музыкой и выиграть, наконец, для нашей страны «Евровидение». Знала ли об этой мечте своего сына мама, когда он сдавал ЦТ?!

Давая своему ребенку всё самое, как НАМ кажется, лучшее,  мы порой напрочь забываем про нравственную сторону воспитания, рискуя вырастить «не отягощенных моралью» личностей.

«Если путь прорубая

отцовским мечом,

ты соленые слезы

на ус намотал,

если в жарком бою

испытал что почем, —

значит, нужные книги

ты в школе читал!»

Владимир Высоцкий.

Часто вспоминаю историю, которую мне в конце 90-х рассказала почтенная (теперь уже давно на пенсии, — дай Бог ей здоровья!) учительница, много лет преподававшая математику в одной из школ Несвижа. Было в ее классе два ученика. Один — несвижанин из хорошей семьи, круглый отличник, красавец, активист, который никогда не лез за словом в карман. Другой — тихий троечник из многодетной семьи скромных сельских тружеников, «свету белого» от работы не видевших, чтобы детей прокормить, добиравшийся в школу на автобусе. Учился этот второй плохо, да и не очень-то старался, никому не досаждал особо, на уроках часто развлекался тем, что из трубочки от авторучки стрелял бумажными шариками в портреты Софьи Ковалевской и Николая Лобачевского. Но, когда дело касалось физической работы, сельскому парню равных не было: он и грядки копал в охоту, быстро и качественно, и навоз разбрасывал, не кривясь при этом, как остальные, и растения сажал, и с удовольствием ухаживал за ними вплоть до уборки… Первого все хвалили и нарадоваться на него не могли, классная ставила его в пример остальным, второй чаще получал «и в хвост и в гриву» за двойки-тройки, лень и «снайпера». Заканчивалась школа, классная помогла своему любимцу — что греха таить! — сдать экзамен по математике на «отлично», он уехал в Москву, поступил в «Бауманку» (или «Плехановку», — не помню точно), которой давно бредил. А то, что даже «спасибо» своей учительнице не сказал, так то ничего, с кем не бывает…

Прошло несколько лет. На школьные вечера встреч новоиспеченный москвич не приезжал, до Несвижа только скупые слухи доходили о его успехах. Бывший троечник встречаться с одноклассниками тоже не спешил, да и они его судьбой не очень-то интересовались. И вот с разбежкой в один день произошло два события, которые надолго дали пищу для размышлений всем, кто о них узнал.

«Зима. Иду я, — рассказывает учительница, — по Несвижу, вижу — навстречу мне идет мой любимец-отличник. Понимаю, что увидел и он меня. Расплываюсь в улыбке в предвкушении долгого разговора, от радости чуть ли не сумку бросаю, чтобы обняться, и вдруг… он быстро переходит на другую сторону и делает вид, что не узнал меня. Окликать не стала… Назавтра стою около нашего автопарка, «голосую» (живет женщина в деревне, на работу в Несвиж много лет ездила, как получалось). На улице мороз, ветер, снег в лицо. Транспорта попутного нет совсем. Вижу, мимо проезжает молоковоз, едет в Несвиж. Обращаю на него внимание, потому что это одна из немногих машин, что за почти час моего стояния проехала мимо. Вдруг, проехав сотню метров, этот молоковоз разворачивается и останавливается аккурат около меня. Дверь открывается, и я узнаю своего нерадивого ученика-троечника. «Садитесь, завезу Вас домой, а то замерзнете!» — «Ну как же?! Тебе же в Несвиж, совсем не по пути…» — «Ничего, Несвиж подождет, а вот Вы замерзнете тут». Ехала, и слезы текли сами по себе. Даже поговорить толком не удалось». Без комментариев.

Как-то во время очередного рейда по району председатель одного из наших сельсоветов, когда мы проезжали мимо старенького покосившегося домишки в одной из деревень, с горечью рассказал, что в домике этом жила бабушка, сын которой даже на похороны к матери не приехал, потому как «некогда» было. Но через пару дней он явился в сельисполком оформлять наследство и, когда ему не смогли выдать нужную справку, устроил скандал с угрозами. Сын этот, между прочим, является одним из самых состоятельных людей столицы, и старт его «успехам» был дан когда-то в семье. И таких историй, к сожалению, у нас немало. А если еще и директор Несвижского дома-интерната для престарелых и инвалидов Геннадий Маляр когда-нибудь начнет писать, мы просто обрыдаемся. Есть над чем задуматься, правда?

У Высоцкого есть замечательные слова: «Если путь прорубая отцовским мечом, ты соленые слезы на ус намотал, если в жарком бою испытал что почем, — значит, нужные книги ты в школе читал!» Счастливы те, кто вложит в руки своих детей нужные книги и нужный «меч». О воспитании куда уж точнее…

Ирина ТИХОНКО

заместитель председателя КДН райисполкома.